Сегодня мы открываем рубрику на сайте под названием «Заметки фотоохотника». В ней вы сможете увидеть фотозаметки нашего друга, члена РГО Владимира Блинова. Владимир Николаевич Блинов — член Русского географического общества, доктор биологических наук, профессор Томского государственного университета. Его увлечение — фотография. Владимир Блинов удивительным образом фиксирует свои наблюдения за птицами, животными, растениями и природными явлениями, создавая настоящие красочные рассказы об окружающем мире. Предлагаем вниманию читателей заметку #1.
Университетская роща, весенние первоцветы, воробьишки и сорока
17 апреля 2022 г.
Вчера, в первый же теплый денёк после обычного во время ледохода на реке Томь похолодания, отправились мы с женой погулять в один из немногих любимых нами парков города, — Университетскую рощу. Любимое не только за красоту самой рощи, но и за то, что это место — особое, — «намоленное» многими поколениями людей, которые учились или работали в Томском императорском Университете, основанном в далёком 1880-м году.
Белое здание главного корпуса Университета в центре рощи стоит как твердыня, пережившая революции и войны, царей и большевиков, репрессии, застои, веру, безбожие и христианский фундаментализм. Рождающее ощущение извечной ценности Знания, — того, что всё преходяще, а Наука — вечна.
Я люблю пройтись по светлому, с высоким потолоком, коридору второго этажа, вдоль анфилады портретов профессоров, среди которых много тех, кого я знал с детства как гостей нашего дома, или у которых учился потом, уже будучи студентом. Перед каждым из них я ненадолго останавливаюсь, мысленно здороваюсь, вспоминаю какие-то эпизоды из нашей общей когда-то жизни, иду дальше. Это место и эти люди дают мне жизненные силы.
Поколения людей меняются, а Университет стоит, как стоял. Он вызывает у меня ассоциацию сходства с большой белой птицей, с распростёртыми крыльями, символизирующими то ли взлёт научной мысли, то ли стремление оградить и защитить своих питомцев от перепитий зигзагов истории.
Был тихий солнечный вечер. Людей в роще было немного. Только по центральной аллее шли люди в спортивный корпус, на какие-то соревнования. Да на скамеечках отдыхали парочки влюблённых или молодых родителей с детьми. На боковых же аллеях было тихо и безлюдно. Жена присела с книжкой на одну из свободных скамеек, а я отправился побродить с фотоаппаратом.
Снег в роще уже почти сошёл и среди рыхлых, ноздреватых сугробов, сквозь буровато-коричневый слой прошлогодней листвы, пробивались первые зелёные ростки. Листьев на деревьях еще нет, до их появления пройдёт ещё неделя-другая, поэтому вся роща была наполнена мягким и теплым светом предзакатного солнца.
А в укромных уголках, среди длинных теней от древесных стволов светились отдельные кустики или группы только-только пробившихся на свет белоснежных цветочков ветрениц, — анемоны алтайской. И вроде бы ничего особенного в этих скромных цветах нет, но они, если не считать желтой «мать-и- мачехи», — первые в наших местах весенние цветы, которые совсем скоро сплошным белым покровом заменят собой растаявший снег.
Цветы эти маленькие, на коротких стебельках, поэтому чтобы их достойно снять, мне пришлось не только им кланяться или вставать на колени, но и ложиться на сыроватую ещё землю, рискуя получить замечание от жены, если бы она это увидела. Но оно того стоило, чтобы увидеть их неброскую и скромную красоту с близкого расстояния, заметить мельчайшие капельки влаги на листьях и крохотных комариков на стебельках.
Пока снимал ветрениц, услышал неподалёку громкое чириканье воробышков, — оказалось, что две парочки что-то не поделили, — то ли травинки для гнезда, то ли хлебные крошки на тропинке. Пару счастливых победителей этого спора — домовых воробьёв, — красавца самца, с серой шапочкой, венчающей коричневый наряд и скромно по сравнению с ним «одетую» самочку, удалось заснять почти в самый момент их триумфа.
Следом, на шум, ещё и любопытная сорока прилетела разобраться. Вернее, это был он, красавец самец, причём, судя по очень длинному хвосту, широкому белому боку, сильному металлическому блеску оперения головы и хвоста, да ещё с белыми полосками «седины» на «бороде» — самец явно с многолетним жизненным опытом.
Воробьёв он прогнал, хлебные остатки собрал, а потом, к огромной моей радости, ещё погулял по округе, попрыгал по веткам. Привыкший к многочисленным прохожим в роще, людей он не боялся, хотя и поглядывал то и дело в мою сторону. Роль фотомодели ему удалась блестяще, я успел сделать много снимков и даже проследить местонахождение гнезда, куда он потом скрылся. Но это уже другая история.
