Высокие потолки, осветлённые солнцем стены, на которых висят большие красочные картины, а вокруг целое разнообразие скульптур: от «Мухи творчества» до «Памятника кондуктору». Так выглядит личная студия и по совместительству квартира томского скульптора Олега Кислицкого. Его работы украшают улицы Томска: «Ребенку, найденному в капусте» у роддома №1, «Герою анекдотов любовнику» в музее истории Томска, «Лягушке-путешественнице» и «Комнатным тапочкам» у гостиницы Томск и т. д. Представляем: Олег Кислицкий, художник, который внёс своё имя в историю нашего сибирского города.
– Расскажите, как к Вам пришёл дар создавать произведения искусства?
– Наверное, я с ним родился, потому что когда немного подрос, посмотрел на руки – оказались золотыми. Подумал: «Ну, слава Богу!» И начал резать из дерева, лепить из глины и лить из оловянного отцовского припоя. Шли годы. Стало получаться что-то уже интересное, что-то монументальное. Сидел в библиотеках, чтобы посмотреть, чего достигли прошлые мастера и в какую сторону идти за славой. Посмотрел. Удивительнее всех оказался «Чижик-пыжик» руки Резо Габриладзе, как раз в это время явившийся в Питере. Пришло осознание того, что «Пыжика» надо бы превзойти. Так появилась команда единомышленников — Гильдия Томских художников, в последствии, Томская организация Творческого союза художников России, мастерские и удивление властей от полыхнувшей в г. Томске скульптурной революции. Так в Томске рождалось явление названное позже: «Необычные памятники России». И рад, что мне посчастливилось поучаствовать и порулить в этом необыкновенно интересном деле. Возьмусь утверждать, что мы были лучшей командой России того времени, а скептиков отошлю анализировать тогдашнюю прессу.
– А как же вам удалось установить памятник любовнику в Томске?
Не установить, а, скорее отвесить на козырьке Облсофпрофа — вот фото тех лет осталось. Мы бились за открытие выставки «Эросгильдяй» и дошли уже до мэра Александра Макарова. Он не смог устоять пред напором художников, подумал и выставку разрешил. И я вдогон его проинформировал, что в формате выставки один экспонат будет висеть на улице — мужчина, герой анекдотов. «Голый?» — спросил мэр. «Нет, одетый». «Весьте…», — сказал мэр и никто, честно говоря, даже не заметил, что мы попадаем в историю. А потом открытие, духовой оркестр, ТВ первого канала, журналисты, журналисты, журналисты — всё, как и положено.
– И как вы относились к неожиданно пришедшей популярности?
– Не ожидал, что это отнимает столько времени. После памятника Любовнику, помню, пришлось прятаться от журналистов. Они звонили и ловили на улицах чтобы задать одни и те же три вопроса, выспрашивали одну и ту же информацию: как пришла идея, на каком балконе повесите и давайте с ним сфотографируемся. А я в ответ самое главное — не хотели мы делать любовника памятником. Да и сейчас неправильно, что он висит на музее истории Томска и надо ему, совместно с гор. архитектурой, достойное место подобрать. И, что уж говорить, любовник действительно стал знаменит: говорят, второе место по славе! «А на первом кто?» Чижик-пыжик, конечно.
– Как к вам приходят идеи новых работ?
– Когда у меня спрашивают об этом, я всегда говорю, что, мол, мне во сне являются мои будущие работы… Но это не так. В школе нам всегда говорили, что для достижения успеха нужно принимать нестандартные решения и нести за них ответственность. Вот я и подумал: дай-ка я буду поступать нестандартно! И с тех пор так нестандартно и поступаю: каждый раз смотрю во снах идеи, а проснувшись, думаю как их можно интересно воплотить в твёрдом материале.
– У какого из ваших памятников самая необычная история?
– Видишь на шкафу того мужчину в белых штанах? Это Остап Бендер на пляже в г. Рио-де- Жанейро. А сам памятник посвящён русской мечте. Мы хотели помочь герою воплотить заветную мечту в жизнь. Сделал я проект, собрал томскую богему и коллективом мы записали обращение к президенту Бразилии г-же Дильме Русоф. Шли годы. Когда путешественник Е. Ковалевский шел мимо г. Рио-Де-Жанейро я его просил: «Жень! Зайди в наше посольство, поговори с ними насчёт нашей идеи». Позже он перезванивает расстроенный, грустный и говорит о том, что месяц назад из Москвы уже привезли памятник Остапу Бендеру. Тиражный. Что ж, Баливар не выдержит двоих, но это уже великая американская мечта.
– А какие сейчас интересные идеи приходят к вам?
– Очень переживаю, что эту идею постигнет та же учесть, что и Остапа Бендера, но всё-таки расскажу тебе. Уже скоро наш знаменитый кругосветный капитан Евгений Ковалевский будет на мысе Доброй Надежды. А мне вчера тёща привезла варенья и картошки. Потому что добрая. А зовут её — Надежда! Вот представь себе: над мысом чёрные облака, а добрая женщина Надя тряпочкой оттирает черноту до прозрачности и через неё вдруг видится солнце, синий океан и подплывающий кругосветный путешественник Е. Ковалевский. А на памятнике подпись: «Доброй Надежде». Вот вам и нестандартный подход, и великая русская мечта — помочь человеку.
– Очень интересно, почему после того, как о ваших скульптурах узнала страна, Вы не уехали в более крупный город?
– Томск — мой родной город. Причём, культурная столица Сибири. Причём, оптимального размера. Зачем я отсюда уеду? Вот всю жизнь и стараюсь сделать его чуточку лучше.
Анна Косихина
